1 О маме и материнстве.
Просила я пшеницу в поле, чтоб зерна горькими не стали; просила гроздья винограда, чтоб сына мне не опьяняли. Вино и колос услыхали и, чуть качнувшись, обещали.
Медведя черного просила - к нему другие не взывали, чтоб звери, мальчика увидев, его в лесу не растерзали. Шерстинки черного медведя, чуть шевельнувшись, обещали.
Шепнула на ухо цикуте (нечистая в сторонке встала), чтоб, если в рот ее возьмет он, она его не убивала. И поняла меня цикута и, чуть качнувшись, обещала.
И я уговорила реку (вода коварная бежала), чтоб не губила, не топила, всегда несла и узнавала. И всплеском животворной пены река мне это обещала.
Так обхожу я все на свете, чтоб на него все поглядели; смеются женщины — ребенка я унесла из колыбели; как будто без дождя и ветра живут гранат и шишка ели!
Когда он снова в колыбели ореховой, в тепле пеленок, весь мир я страстно умоляю, и ночью я шепчу спросонок,
чтоб мир, как мать, моим безумьем был поглощен, был чист и звонок, и чтоб он радовался так же,
как выношенный мной ребенок.
Габриэла Мистраль.
*** Я помню руки матери моей
Я помню руки матери моей, Хоть нет ее, давно уж нет на свете. Я рук не знал нежнее и добрей, Чем жесткие, мозолистые эти.
Я помню руки матери моей, Что утирали слезы мне когда-то . В пригоршнях приносили мне с полей Все, чем весна в родном краю богата.
Я помню руки матери моей, Суровой ласки редкие мгновенья. Я становился лучше и сильней От каждого ее прикосновенья.
Я помню руки матери моей, Широкие шершавые ладони. Они что ковш. Приникни к ним и пей. И не сыскать источника бездонней.
Я помню руки матери моей, И я хочу, чтоб повторяли дети: «Натруженные руки матерей, святее вас нет ничего на свете!»
Николай Рыленков
*** К маме я спешу в больницу, к ней бегу я на свиданье. Ей наверно плохо спится От уколов и страданий.
Ходит доктор там сердитый По пустынным коридорам. Прокрадусь я к ней в палату Маленьким пугливым вором.
Я купил ей винограда, «Юбилейного» печенья. Мама, не болей, не надо, Не хочу я быть ничейным.
***
Я — мама. Это много или мало? Я — мама. Это счастье или крест? И невозможно все начать сначала, И я молюсь теперь за то, что есть: За плач ночной, за молоко, пеленки, За первый шаг, за первые слова. За всех детей. За каждого ребенка. Я — мама! И поэтому права. Я — целый мир. Я — жизни возрожденье. И я весь свет хотела бы обнять. Я — мама. Мама! Это наслажденье Никто не в силах у меня отнять…
***
Сын смахнёт с меня печаль украдкой, улыбнусь, где в пору — разреветься… Под его пластмассовой лопаткой — живо моё кварцевое сердце… Тлен — моя песочная усталость. Прах — моя игрушка в «понарошку» Всё, что у меня еще осталось — в маленькую высыплю ладошку…
Человечком крохотным из «лего», собранным печальными ночами - подсажу его на край ковчега - уплывай, не майся сволочами…
Теми, что смеются над тобою, ангелочком с заячьей губою - на беду не отвечай напастью, злом, с определенно волчьей пастью…
Уплыви… О чем жалеть?! Не надо… На душе прирученные стужи, на дворе — побита птица градом… у кого-то бито сердце мужем… Как после греха или огреха, провожаю будто-то бы на плаху… Завернись в счастливую рубаху… Выживи! … А все умрут от смеха…
Ленка Воробей
*** Когда болеют дети
Мне ничего, мне ничего не нужно. Противны звёзды, лето и трава. Твой голос тих, отчаянно простужен, горит в кудряшках светлых голова.
Я здесь, родной. Приму любые муки, во мне все страсти неба и огня. Всё хорошо, иди ко мне на руки, прижмись, сынок, кровиночка моя.
Я всё отдам. Оставь мне только малость о, Господи, на небе, на земле помилуй, чтобы беды не касались и волоска на милой голове.
Нет ничего, нет ничего страшней, чем боли и страдания детей. Страницы -1--2--3--4--5--6--7--8-
|