Проект закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» превращает аборты в норму. Нужна ли эта норма стране? Отвечает академик РАМН, зампредседателя Комитета Государственной думы по охране здоровья
- Клеточные технологии - будущее медицины. Использование живых клеток уже сегодня позволяет решать самые разные проблемы - от восстановления структуры повреждённых органов до получения органов, адаптированных под будущих пациентов. Стволовые клетки законодательно разрешены к применению во многих странах. ВОЗ заняла чёткую позицию: то, что ценно для здоровья человека, должно быть разрешено. Правовое регулирование в России не успевает реагировать на стремительно развивающиеся технологии. Можно сказать, что сегодня это одна из немногих областей медицины, где обсуждение нравственности вопроса опережает развитие технологии. Вопрос «Допустимо ли использование эмбрионов в медицинских целях?» перетекает в другой: «С какого момента начинается жизнь человека?» В официальной медицине критериями живого человека считается наличие сердцебиения (появляется в 7-10 недель с момента зачатия) и электромагнитных ритмов мозга (фиксируются с 20-й недели). Эти критерии служат основой для запрещения абортов, а следовательно, использования тканей эмбриона в медицинских целях. С момента появления ритмов мозга плод признают живым человеком и пытаются спасти при преждевременных родах. Может ли российская медицина развиваться без стволовых клеток? Конечно. Только это будет медицина с весьма ограниченными возможностями. И не нужно потом сетовать, что на Западе научились справляться с болезнями, которые у нас считаются неизлечимыми. И что лекарства, которые действительно лечат, приходится закупать там.
Игорь Белобородов: «Лекарство, полученное из убитых детей, бесполезно»
- Принятие закона с такой формулировкой чревато огромными проблемами. Биологи и врачи-эмбриологи не устают доказывать: жизнь человека как биологического индивидуума начинается с момента образования эмбриона, в котором уже содержится уникальный генетический материал. Отличия внутриутробного младенца от его рождённого собрата сводятся к трём признакам: размеру тела, способу питания и способу дыхания. Но тогда из списка живых можно исключить и пожилых людей - они тоже отличаются от молодых размерами, и рацион у них принципиально другой. Кстати, право ребёнка называться человеком с момента зачатия зафиксировано в законодательстве ФРГ, Ирландии, Словацкой Республики.
Возможно, кому-то проблема определения правового статуса нерождённого младенца покажется надуманной. Но это краеугольный камень, лежащий в основе многих проблем. Во-первых, этической оценки искусственного прерывания беременности. Избавиться от «продукта зачатия» и умертвить живого ребёнка - принципиально разные вещи (как для женщины, так и для врача). Ни в одной стране, законодательство которых признаёт детей живыми ещё до рождения, не относятся к абортам так легко, как в нашей. Говорят, что ужесточение процедуры абортов приводит к всплеску криминальных абортов (а значит, и к материнской смертности). Во времена сталинского ограничения абортов от нелегальных абортов погибло около 900 женщин, что, конечно, очень печально. Но страна получила свыше миллиона детских жизней, которые и позволили быстро поднять её после военной разрухи.
Признание ребёнка продуктом зачатия может открыть шлюзы для использования эмбрионов, полученных в результате аборта, в медицинских целях. Ни для кого не секрет: сегодня убитые младенцы являются биоматериалом для получения стволовых клеток, которые используют для лечения и омоложения. Но здравомыслящему человеку ясно, что лекарство, полученное из убитых детей, не может принести пользу. Всё чаще скоропостижный уход известных людей медики объясняют следствием воздействия «инъекций молодости» - омолаживающих процедур с использованием стволовых клеток. Чтобы избежать этих и огромного количества других проблем, достаточно одного: признать ребёнка, находящегося в материнской утробе, тем, кем он является на самом деле, - живым существом.
